О чем говорят перед смертью умирающие пациенты — вот что узнал больничный капеллан Джун Пак
04:45
20.09.2023
Кореец во втором поколении, Пак вырос в Ларго, штат Флорида, и думал, что хочет стать писателем, прежде чем изучать психологию в колледже.
Джун Пак все еще думает о своих пациентах еще долго после того, как они ушли.
Он вспоминает молодого человека, который жил на улице и стремился стать музыкантом до того, как его забрал рак. На смертном одре мужчина сказал Паку, что сожалеет о том, что не осуществил свою мечту. Его последними словами была песня о доме, которого у него никогда не было.
Он вспоминает женщину, потерявшую новорожденную тройню. Он никогда не слышал такого интуитивного крика, как ее.
Он помнит тот день, когда он держал три руки: умирающего ребенка, супруги на смертном одре своего партнера и испуганного подростка, который попросил Пака помолиться за них, чтобы они не умерли.
По его словам, это было похоже на жизнь в разных жизнях.
41-летний Пак был капелланом в больнице общего профиля Тампы в течение восьми лет и консультировал тысячи пациентов и их семьи. Работа ему подходит, отчасти потому, что он понимает отчаяние.
Он стал жертвой жестокого обращения в молодом возрасте и однажды был госпитализирован после попытки самоубийства.
Иногда он последний и единственный человек, которого видят его пациенты перед смертью. По его словам, его ключевая роль в этот момент заключается в том, чтобы заставить их почувствовать, что они важны и их слышат.
«Это такая ужасная вещь, когда голос остается неуслышанным. Я видел, как умирает так много голосов», — говорит Парк. «Я узнал, что за все время, проведенное со всеми моими пациентами, у каждого из нас есть своя история, и ему нужно дать право голоса. В рассказе есть исцеление».
Пак также описывает себя как «ловца горя». По его мнению, он ловит членов семьи, когда они впадают в глубокую грусть, и помогает им запечатлеть утешительные воспоминания об умирающем любимом человеке.
Он делится своими самыми запоминающимися впечатлениями от больницы со своими 120 тысячами подписчиков в соцсетях, где он публикует сообщения как J.S. Park и стремится нормализовать разговоры о смерти и смертности. Чтобы защитить частную жизнь пациентов, он избегает упоминания каких-либо деталей, которые могли бы их идентифицировать.
Некоторые из его постов, которые дают представление о последних моментах жизни его пациентов, превратили его в духовный образец для подражания.
«Несколько напоминаний от человека, который видит горе каждую неделю: вам не нужно улыбаться», — написал он недавно. Улыбка не означает, что с ними все в порядке. Смех не означает, что они не грустят».
Он считает, что детство подготовило его к работе
Кореец во втором поколении, Пак вырос в Ларго, штат Флорида, и думал, что хочет стать писателем, прежде чем изучать психологию в колледже.
Он был воспитан людьми с разными религиозными взглядами, в том числе отцом-христианином и бабушкой-буддисткой, и чередовал христианство и атеизм. Его духовные убеждения подпитывались тем, что он переживал в то время.
Пак говорит, что в детстве он подвергался словесному и физическому насилию. По его словам, его родители были иммигрантами и принадлежали к культуре, которая подчеркивала авторитет пожилых людей, но не ставила во главу угла психическое здоровье.
«Травма может передаваться по наследству как дисфункция, и в конечном итоге дисфункция сохраняется как культура», — говорит он.
Пак говорит, что, став взрослым, он провел много времени, примиряясь со своим воспитанием и пытаясь исцелиться. Он оплакивал семейные отношения, о которых мечтал в детстве. И когда он работал над своей собственной травмой, он искал утешения в духовности.
«Я устал, подавлен, старался изо всех сил», — говорит он. «У меня была куча травм, которые серьезно повлияли на мою способность глубоко вовлекаться во что-либо».
По его словам, благодаря терапии, самоанализу и лекарствам он узнал, что его раны могут стать порталами от боли к красоте. По его словам, его желание быть образцом для подражания, о котором он мечтал в детстве, привело его к призванию капеллана.
В 2008 году Пак поступил в семинарию в Уэйк-Форест, штат Северная Каролина, и это путешествие научило его больше узнать о христианстве и привело к тому, что он стал молодежным пастором на несколько лет. Но он все еще чувствовал себя аутсайдером, заглядывающим внутрь, говорит он.
«Я всегда надеялся войти в область, где я мог бы быть голосом и резонатором для других, кто пережил травму, как и я. Только капелланство дало мне реальное место для этого», — говорит он.
Он считает, что его опыт - как хороший, так и плохой - дает ему более глубокую, более чуткую связь с пациентами и их семьями.
«До капелланства помощь, которую я оказывал, была похожа на лоскутное одеяло, чтобы зашить мои собственные раны. Но именно капелланство действительно научило меня видеть, слышать, становиться другим без повестки дня – только полное сострадание и понимание».
Он называет себя «терасвященником»
Фильмы и телешоу часто изображают больничных капелланов как благочестивых библеистов, пытающихся привести пациентов в соответствие с Богом перед смертью. Пак говорит, что его роль более всеобъемлющая.
Он описывает себя как «терасвященника» — нечто среднее между священником и терапевтом, который может говорить с пациентами о чем угодно.
«Мы нетревожное, неосуждающее, утешительное присутствие. Я здесь не для того, чтобы их обращать. Я здесь не для того, чтобы убедить их, я просто здесь для комфорта», — говорит он.
«Мы определенно можем вести религиозные беседы, если они этого хотят. Но многие наши разговоры могут идти от психического здоровья до кризиса и горя. Мы вписываемся в это пространство между верой и... смертность. И мы рядом с ними в любом качестве, о котором они хотят говорить».
Пак говорит, что его работа оставила у него «смертельную тревогу» — страх потерять своих близких.
«Я сидел с другом, и у меня возникала мысль: «Возможно, это последний раз, когда я вижу их». Мы всего лишь бумажные фонарики. Мы можем просто сгореть в любой момент», — говорит он.
Но это также помогло ему полностью присутствовать в своих отношениях.
«Когда я сижу с кем-то сейчас, я с ним полностью...», — говорит он. «Телефон отключен. Я сейчас здесь с тобой, потому что это может быть наш последний разговор».
Говард Туч, директор отделения паллиативной помощи в больнице на 1 коек, говорит, что Пак и другие капелланы являются частью более крупной междисциплинарной команды, которая поддерживает не только пациентов и их семьи, но и сотрудников. По его словам, забота о людях в конце их жизни может сказаться на сотрудниках больниц, которые сблизились с ними.
Капелланы утешают пациентов и их близких, говорит Туч, но они также сосредотачиваются на том, кто такой пациент и что самое важное в его жизни.
«Я не могу сказать вам, сколько раз я обсуждал с семьями с медицинской точки зрения, — говорит Туч, — но что действительно было необходимо, так это внимание к тому, кем был этот человек или каковы были его духовные потребности — даже при определении общего направления их медицинского обслуживания».
По его словам, пациенты на смертном одре испытывают общий страх
По словам Парка, в Tampa General капелланы выполняют несколько ролей. По его словам, помимо духовной поддержки и выслушивания пациентов, они также присутствуют каждый раз, когда кому-то нужна реанимация.
Капелланы также звонят членам семьи, чтобы предупредить их о том, что их близкий человек госпитализирован, и присутствуют при каждом инциденте со смертью.
«Мы помогаем семье с тем, что делать дальше. Если они хотят благословения, если они хотят помолиться, если им просто нужно религиозное присутствие», — говорит он.
По его словам, сидение с людьми на смертном одре подчеркивает важность этого в данный момент.
И сожаление является общей темой среди его умирающих пациентов.
Большинство сожалений, по его словам, сводится к следующему: «Я делал только то, что хотели все остальные, а не то, что хотел я».
«Многие из нас ближе к концу понимают, что не смогли полностью быть самими собой в жизни — нам пришлось прятаться, чтобы выжить», — говорит он. «Это не всегда была наша вина. Иногда наши ресурсы, системы и культура вокруг нас не позволяли нам этого сделать. Я всегда надеюсь полностью увидеть и услышать этого пациента, который теперь, наконец, свободен. "
О чем еще беспокоятся умирающие пациенты? Тех, кого они оставляют позади, говорит он.
«Будут ли мои близкие в порядке без меня? Кто будет присматривать за мамой? Кто отведет моего папу к врачу? Как мои сын и дочь будут жить без меня? Даже мои пациенты, которые больше всего смирились со своей смертью, все еще беспокоятся о том, как их собственная смерть повлияет на их семью», — говорит он.
«Это почти эмпатическое упреждающее горе, переживание горя будущей потери другого человека. Мы настолько связаны, что часто беспокоимся о том, как наша собственная смерть повлияет на других людей».
Это напоминание о том, что близким пациентов предстоит трудный путь после потери. Но для Пака каждая произнесенная молитва, каждая рука и каждое слово утешения — это шаг к исцелению.
