Новосибирский бизнес-омбудсмен Андрей Панфёров рассказал о том, что произойдет с бизнесом после завершения СВО

Бывшего заместителя председателя Заксобрания Андрея Панферова назначили на новую должность. Теперь экс-депутат занимается вопросами новосибирского бизнеса. Уполномоченный по защите прав предпринимателей в Новосибирской области поделился своим мнением о том, как будет развиваться бизнес после завершения СВО.

— На днях вы заявили о возможном запуске программы обучения бизнесу для ветеранов СВО. Как много таких запросов поступает от бывших участников спецоперации? Расскажите подробнее о планах работы в этом направлении.

— Не секрет, что рано или поздно конфликты заканчиваются. И в период даже ведения боевых действий домой возвращаются солдаты, которые получили ранения, покалечены. И если учитывать, что во времена мобилизации, которая была, многих людей с высшим образованием забрали служить и воевать на СВО, то надо понимать, что они возвратятся, а если можно, на рабочие места. Но они могут их не устроить. Я об этом говорил, помня, как закончилась афганская кампания, когда приходили солдаты, приходили офицеры, они были неприкаянны. Они не были нужны стране, откровенно говоря. Особенно, когда Советский Союз разлетелся. 

Допустим, молодой человек заключил контракт и 3−4 года служил в зоне СВО. А вернулся он профессиональным солдатом – да, ему легче воевать, чем заниматься каким-то бизнесом. Но и среди них очень много людей, которые имеют соответствующее образование и которые при правильном посыле, при правильной подаче, они могут найти себя в предпринимательском сообществе. Не все же там быть чиновниками, работниками муниципальных служб и прочее. 

Но я опять хочу сказать, что здесь вопрос гибкости власти. Если, например, будут, они должны организовывать эти курсы, уже надо готовиться, что рано или поздно СВО закончится. То ли это будет 25-й год, то ли это будет 26-й год, независимо.

На эти курсы должны прийти те люди, которые способны после обучения организовать свои предприятия, свои какие-то фирмы, которые будут работать, прежде всего, которые будут функционировать и будут функционировать успешно. Почему я говорю про гибкость? Ну, во-первых, туда все пойти не могут, это раз, надо производить отбор на местах. Этим должна заниматься прежде всего, если говорить о сельском месте, администрация районов.

Нужно воссоздать гибкую систему именно тех курсов, у которых будет четкий и правильный алгоритм действий. Как изучать этих людей, кого приглашать, кого обучать — другой вопрос. Станет он предпринимателем? Не станет. Но он получит определенные знания, от которых он будет отталкиваться. Это, прежде всего, лицо власти, которое поворачивается к этим военнослужащим, к солдатам, которым дают понять, что они их ждали, они им не безразличны, и им дают возможность все-таки человеку найти себя.

Но, еще раз говорю, программа должна быть прописана четко и правильно. Почему? Потому что те лекала, которые были, они не подходят, совсем не подходят. Очень многое изменилось после СВО. Самосознание человека, подход к тем или иным вещам. Он мог пойти с одними взглядами, а вернуться оттуда с другими. Эта работа - она очень многотрудная. И прежде всего это работа на местах.

— Вопрос по поводу участников СВО, которые до того, как они подписали контракт или были мобилизованы, у них был свой бизнес. Вот есть ли такие прецеденты в Новосибирской области? Обращаются ли они к вам? Допустим, они не закрыли бизнес, а у них есть какие-то партнеры, которые продолжают вести бизнес с их каким-то дистанционным участием. Известно о таких ситуациях? 

— Конечно, есть. Вы знаете, с фронта тяжело вести бизнес: обычно его поручают своим родственникам, женам и прочее. Но есть и много примеров, когда конкуренты пользуются тем, что ушел человек, они сразу начинают его давить. И причем, говоря об этом, почему возникает вот это чувство несправедливости? Потому что действительно президент говорит одно, что надо четко подходить и власти на местах отслеживать эти моменты, а получается по-другому.

Где-то на это обращают внимание, а где-то делают вид, как будто ничего не происходит. А там понятно, что, если он вел бизнес без жены и жене поручил, там у нее возникает много вопросов и проблем, ей помочь надо. Она приходит, например, в ту же самую власть, а ей говорят: вы знаете, с конкурентами как мы можем? У нас конкурентная борьба и прочее. То есть, солдат служит, он пошел и думает: моим родственникам, сыну или жене, есть куда обратиться. А тут раз, и поворот. 

В городе есть больше возможностей прийти ко мне или обратиться куда-то, а в сельской местности с этим возникают трудности, потому что там специфика сельской местности – не всегда удаётся протянуть руку. Поэтому и я бы хотел обратиться, прежде всего, к главным районов по поводу работы с семьями мобилизованных: взять их под особый контроль, потому что предприятия не должны закрываться, только потому что солдат ушел, на мой взгляд, это антиморально.  

— Что сейчас происходит с мерами поддержки семей, где отец-предприниматель ушел на СВО?

— Вы знаете, общие меры поддержки есть, я не слышал, что были критические моменты в отношении этой категории, но я не исключаю, что, может быть. Они же тоже самостоятельные предприниматели, надеются сами на себя, но на данный момент, необходимо отработать дополнительные меры, изучить, потому что без них мы не обойдемся.

— Какие, по вашему мнению, трудности могут возникнуть у бизнеса в Новосибирске после завершения СВО?

— Во-первых, придут солдаты, которые получают сейчас в зоне СВО по 230 тысяч рублей. А здесь они придут на 40 тысяч рублей. 

Учитывая вот эту тенденцию, надо понимать, что кто-то придет и кто-то сразу войдет в мирную жизнь, а кто-то какое-то время будет устраиваться. У меня за плечами есть определенный опыт и с Афганистана, и после чеченской кампании. Когда про вернувшихся говорили: «вы этого не берите, у него с головой не в порядке».  И вот такое распоряжение, например, того же самого директора, оно как раз касается этих людей.

И начинают эти толпы неприкаянных искать свое место в жизни. Это вопрос такого вот душевного свойства, прежде всего. И вопрос очень серьезный, потому что вроде бы он по всем критериям подходит. Я просто знаю, даже после Сирии, когда еще не началась компания, ребята приезжали, и у меня, у моего хорошего товарища, сын приехал, у него ранение было в Сирии, у него государственные награды. Пришел, а потом, как получилось: я начал узнавать. Говорят: «нет, мы не берем». Почему? Ответ: у него с головой не в порядке. А почему не в порядке с головой? С чего вы взяли? Вот и все. То есть предприниматель думает, что это деформация, сидит без копейки денег. Поэтому вот здесь тоже вопрос такой комплексный. И он касается, прежде всего, четких действий, чтобы у нас пробуксовок не было.

— С начала спецоперации многие зарубежные компании покинули Россию, в частности, допустим, из Новосибирска, ушла та же Икея. Если случится такое, что после завершения СВО они захотят вернуться на наш рынок, что нам следует делать? Как мы их встретим? Возможно, вернем? Нормальные отношения будут или же наоборот? 

— Нет, наверное, наоборот не будет. Все же хорошо понимают, что военный конфликт, она в любом случае наносит ущерб, как противнику, так и нам в каком-то плане. Я думаю, что, если в нормальных, спокойных условиях это все придет, опять будет договоренность, развитие производства, и рабочие места, и расширение рынка. Я считаю, что понятно, что кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет, тому два.

Поэтому, безусловно, будет несколько разговоров в другом ключе, но отталкивать эти фирмы, которые придут обратно в Россию, никто не будет. Видимо, будут определённые какие-то поправки, уже исходя из того опыта, что собрались и ушли. Некоторые не по своей воле ушли, они могли бы остаться, но понятно, что санкции есть. Мы же воевать ни с кем добровольно не собираемся.

— Стоит ли, по вашему мнению, вот те же ушедшие компании вообще принимать? 

— Я всегда был сторонником, прежде всего, развития своего производства и своих отраслей промышленности. Все время задавался вопросом: вот летаем на старых Боингах, Дугласах, к примеру. А вот почему нашу авиационную промышленность загнули? Начал передачи смотреть, читать определенные материалы. И понял, что это лоббирование и привязывание к западному рынку, с которым мы столкнулись с начала СВО, привело к отсутствию необходимых запчастей.  

Конечно, надо развивать, прежде всего, свое производство. Но, тем не менее, если будут эти фирмы интегрированы в развитие нашей страны, в принципе, без нанесения ущерба, а кроме всего остального мы из этого только подчерпнём, почему бы нет.

Лишний раз все это нам показало, что мы должны, прежде всего, опираться на собственные силы. Со всеми остальными, в том числе и с Китаем, которые сейчас поставляют продукты и на Украину, и в США и прочее, да, но надо быть аккуратным, учитывая их специфику и этих стран, специфику в отношении с другими странами.

— Вы, работая в Заксобрании, уделяли много времени нашим бойцам, и вот, в связи с новой работой, ваше внимание к этому станет меньше или наоборот появится больше времени поддерживать связь с теми, кто сейчас защищает нас, нашу Родину?

— Будучи в Заксобрании, у меня было больше возможностей людям помогать именно этой категории, про которую вы спросили. Если ко мне будут обращаться, я всегда говорю: мои двери всегда открыты этим людям. Почему? Потому что, насколько смогу помочь, обязательно буду это делать. Я знаю точно, что, когда человек приходит, вылезает из окопов, отмоется, почистится, приезжает в отпуск сюда, и когда он сталкивается с теми или иными проблемами, не потому что он не способен их решить, но бывают такие вещи, что он приезжает в полной уверенности, что здесь никаких препятствий не будет, а он как раз вот с этим безобразием сталкивается. Конечно, я буду помогать. Даже, скажем, не как уполномоченный, а просто как гражданин, учитывая, что у меня остались еще, слава богу, определенные связи, и я могу посодействовать.

Я хотел бы обратиться ко всем депутатам Заксобрания и горсовета: вы к этим людям спиной не поворачивайтесь, не старайтесь там какие-то отписки делать, потому что очень много человеческих трагедий сейчас на СВО. Ко мне приходили матери, которые не могли найти ни мужа, ни сына месяцами, и не получали никакого ответа. И если они приходят, не затягивайте, потому что это, опять-таки, вопросы душевного свойства. Потом сами себе не объясните, зачем вы это сделали, поэтому будьте в этом плане оперативны, они заслужили этого, а я буду помогать.