По словам наркополицейского, ему пришлось защищаться от невменяемого мужчины. А родные убитого полагают, что бывший спецназовец просто расправился с беззащитным человеком. Судьи не могут прийти к единому мнению, пишет "Комсомольская правда".
Людмила Козодой и Наталья Оголихина подругами не являлись, но отношения у них были добрые. Вместе работали в ДК «Прогресс», жили в одном подъезде. В общем, хорошее, доброжелательное соседство. Но сейчас женщины по разные стороны баррикад. У обеих - беда. Одна потеряла брата, другая разлучена с сыном. Трагедия произошла еще в сентябре 2012 года.
"Я думала, что брату еще можно помочь..."
Людмила Козодой до сих пор не может оправиться от смерти 49-летнего брата Сергея. Она рассказала о том, как потеряла его:
- У меня было три брата. Накануне собрались вместе, вечером были в кафе, но алкоголь не употребляли. Сергей ночью не спал. Считал, что он находится в Алтайском крае (у мужчины было расстройство психики. - Прим. авт.), перечислял всех своих знакомых… А утром ушел из дома. Потом вскоре позвонил в домофон, я ему открыла, он вошел в подъезд, но не поднялся.
Прошло 5 минут - его все нет. Я стала спускаться по лестнице. По пути встретила Оголихину. Спросила, не видела ли она мужчину в черном. Она ответила: «Нет», - и быстро пошла в свою квартиру.
Дверь нашего подъезда - металлическая, но перед ней есть еще одна, которая отсекает небольшой тамбур. И я увидела: брат в этом тамбуре неподвижно сидит на полу. Я открыла дверь на улицу, чтобы попал свет, и увидела - тамбур полностью залит кровью. Было очень много крови… Я стала кричать: «Вызовите скорую!» У самой просто руки уже не слушались, не могла ничего делать, но думала, что брату еще можно помочь.
Оказалось, Сергей был мертв. В ночь после похорон маму увезли в больницу, а у меня началась бессонница. Преступление по горячим следам раскрыть не могли. Однако я была уверена, что Наталья Николаевна знает, кто это сделал, но либо боится рассказать, либо кого-то покрывает...
"Я умоляла сына, чтобы он молчал"
Наталья Оголихина действительно знала, как погиб брат соседки. Но всячески старалась сохранить это в тайне. На то у нее были свои причины. О событиях трагического дня женщина рассказала радиостанции «Комсомольская правда»:
- Я тогда с температурой была на больничном. Утром, часу в одиннадцатом, пошла в магазин, расположенный в нашем же доме. Купила хлеба, молока, сахар, минералку. Возвращаюсь в подъезд, успеваю подняться на одну ступеньку, как на меня выскакивает мужчина в черном и бьет ногой в грудь. Прямо в прыжке! Целился, я думаю, в голову, но недопрыгнул.
Меня откинуло к стене, я ударилась головой. Боль адская, дышать не могу. А он так посмотрел на меня удивленно, как будто ждал кого-то другого. Сделал шаг ко мне, и я подумала: «Ну все, добивать идет». Я его - пакетом! Даже не знаю, задела или нет. Побежала вверх по ступенькам, не оглядываясь.
В квартиру зашла, дверь захлопнула. Меня всю колотит, слезы текут, воздух ртом хватаю, как рыба. А сын дома спал. Я его разбудила: «Сережа, на меня напали в подъезде».
Он сразу подскочил. Быстро что-то на себя надел и побежал вниз. А я на кухню зашла воды попить - и за ним. Вижу: сын - напротив того, который напал. Сережа спрашивает у меня: «Это он?» Я говорю: «Да». Сережа спрашивает его: «Что ты творишь?» А тот кинулся на моего сына, началась схватка. Я думаю: пойду в полицию позвоню. Сделала буквально два-три шага - хлопок! Смотрю: Сережа весь бледный, губы трясутся. Говорит: «Мама, я, кажется, его убил». - «Ты что, с ума сошел? Как?» А у него слезы текут, говорит: «Я сам не понял… У меня же патрон холостой был… Вызывай полицию!» Я набрала - занято…
Дома сын закрылся в ванной, а я думаю: пойду посмотрю, может, «Скорую» еще можно вызвать. Спускаюсь, смотрю - Людмила Козодой идет. Она тогда была женой действующего замгубернатора. Говорит: «Ты никого в подъезде не видела?» Говорю: «Нет». Вернулась домой, стала умолять сына: «Сережа, это родственник замгубернатора. Тебя точно засудят! Посадят!» Стала просить, чтобы не сознавался, чтобы ничего не говорил…
"Думал, на мать напали наркоманы"
Есть только один человек, которому точно известно, что кроется за всеми белыми пятнами в этой истории. Это сам Сергей Оголихин, находящийся в следственном изоляторе. И все-таки у «Комсомольской правды» есть рассказ из первых уст от самого арестанта, который в момент происшествия был при погонах - работал в Госнаркоконтроле оперативником:
- Мой друг планировал открыть караоке. Я тогда в отпуске был, и мы пошли посмотреть цены в разных заведениях, оценить обслуживание… Ночью вернулся домой, лег спать. А утром мать залетает, будит меня. На груди - отпечаток обуви, мне еще спросонья показалось, что кровоподтек на лице. Говорит: «На меня напали».
А за два дня до этого я выгнал из подъезда наркоманов. Выгнал грубо, сказал, чтобы больше не появлялись. Подумал, это они. Взял с собой на всякий случай «Осу» с холостым патроном. Патрон светозвуковой - он не предназначен ни для поражения, ни для причинения вреда...
Спустился, смотрю: там только один мужик. Мать говорит: «Это он». Я спрашиваю его: «Что ты творишь?» А он, не объясняя причины, просто кидается на меня и пытается то ли произвести бросок через бедро, то ли ударить в пах. Схватил меня обеими руками за майку. Я пытаюсь сбить его захват. Когда ударил в голову правой рукой - в ней была «Оса», произошел выстрел…
У меня тогда шок был… Я матери сразу сказал: «Звони в полицию». Она звонила, но было занято. А потом узнала, кто это был, и отговорила меня признаваться.
Признался через месяц
Вскоре на месте преступления были полицейские. Звонили в квартиру к каждому. Зашли и к Оголихиным. Даже «Осу» видели. Но ее обладатель сказал, что к событиям в подъезде никакого отношения не имеет.
После выстрела у Сергея оставались ожоги - на лице, на груди, на руке. Но первый уже был скрыт тональным кремом, второй - одеждой, а третьему сыщики не придали особого значения. Потом за дело взялись более опытные сотрудники. Они выяснили, что вскоре после смерти Еремина подполковник ФСКН покупал патроны, допросили его на полиграфе…
- Было уже понятно, что стрелял Оголихин. Но доказательств все равно не хватало, его бы не посадили, - на условиях анонимности рассказал Радио «Комсомольская правда» человек, близкий к следствию.
Подполковник тогда сам дал признательные показания. Может, считал, что его зажали в угол, но сам говорит, что просто решился рассказать правду…
Один судья освобождает, другой дает строгача
Оголихин надеялся на оправдательный приговор. Ссылался на то, что пытался задержать преступника, оборонялся, не собирался стрелять. Родные убитого, напротив, рассчитывали на возмездие, полагая, что был варварски застрелен безобидный человек. Брат все-таки, родная кровь.
Прошло больше года, прежде чем свое решение по делу озвучили служители Фемиды. Судья Заельцовского района счел, что умысел на убийство не доказан. Но и за самооборону случившееся не принял. Преступление квалифицировали как «Причинение смерти по неосторожности» - статья 109 УК РФ. Приговорили к году исправительных работ. Но, учитывая, что Оголихин этот срок (и даже больше) провел под арестом, его отпустили на свободу.
Родные погибшего сразу сказали, что такой приговор будут обжаловать. Так и произошло. В результате - новое разбирательство и новый итог. В апреле 2015 года суд счел, что Оголихин виновен именно в умышленном убийстве. Приговор: 6 лет строгого режима. Тут же раздалось звяканье наручников, и бывший наркополицейский отправился в камеру.
Два приговора, можно сказать, диаметрально противоположны. Один судья освобождает, другой намерен отправить на зону на 6 лет. Почему? Так уж вышло, что всю правду об этом деле знает лишь один человек - сам Оголихин. Но полагаться полностью на его слова (а также и на слова других участников процесса) суд не может. Истину должны установить эксперты. Но их заключения противоречат друг другу и не закрывают всех пробелов в этом деле.
"Разговаривал сам с собой перед смертью"
Родные застреленного мужчины уверяют, что тот был само дружелюбие.
- Брат был очень спокойный и, я бы сказала, несколько подавленный, - характеризует родственника Людмила Козодой. - Для него было недопустимо поднять руку на женщину.
Но тем не менее известно, что Сергей любил выпить. И даже если был трезв накануне смерти, то вел себя все-таки странно. На следствии Людмила сама подтвердила, что брат разговаривал сам с собой, угрожал родственникам заявить на них в полицию. В кругу родных Еремин почему-то вдруг подумал, что его держат в плену, у него были видения, он отвечал на телефонный звонок, которого на самом деле не было… И когда утром ушел из дома, сестра не на шутку обеспокоилась. Хотя понадеялась, что тот скоро вернется и все будет хорошо…
Был ли удар ногой, который Еремин, вернувшись-таки в подъезд, нанес соседке? Наталья Оголихина действительно предъявила следствию футболку, на которой нашли некие следы. Но одежда уже успела пережить стирку и перестала служить внятным доказательством.
Людмила настаивает: ее брат не причинял соседке вреда, а Оголихин жестоко расправился с ним без всякого повода. Обвиняемый же недоумевает: «Зачем мне было связываться с этим человеком?»
Выстрел в упор мог быть спасительным?
На суде Оголихин защищал себя, ссылаясь в том числе на экспертизу.
- Если бы я умышленно приставил пистолет для самообороны «Оса» к голове Еремина и произвел один выстрел светозвуковым патроном, то в этом случае ожогов на груди у меня не было бы, а Еремин остался бы жив, - говорил он.
Да, наркополицейский настаивает на том, что преднамеренный выстрел действительно мог сохранить жизнь Еремину. Дело в том, что во время разбирательства эксперты проверяли боеспособность светозвуковых патронов. И когда палили в лоскут кожи в упор, оставались лишь небольшие повреждения. Голова же убиенного была раздроблена. Обвиняемый уверен:
- Это произошло от того, что пистолет выстрелил во время сильного удара, который усилил повреждения. Зачем мне было убивать незнакомого человека?
Людмила Козодой наотрез отказывается в это верить. Мол, как так, бывалый наркополицейский да еще и бывший спецназовец (коим является Оголихин) - и вдруг не смог обуздать собственное оружие.
Результаты экспертизы, проводившейся в разных городах, по-разному характеризуют положение Еремина в момент гибели. То ли он был в полусидячем положении (а значит, уже был повержен противником), то ли крепко стоял на ногах (тогда возможна и оборона Оголихина).
Несмотря на то, что судьба расставила Сергея Оголихина и Людмилу Козодой по разные стороны баррикад, есть нечто, в чем оппоненты едины. И он, и она не доверяют экспертам и правосудию. Людмила в случае с первым приговором, Сергей - в случае со вторым. Она считает, что наркополицейский добивался лояльности прокурора, пользуясь служебным положением и связями. Он же полагает, что во втором случае на суровость приговора пытался влиять бывший вице-губернатор Виктор Козодой. Что печально, и Сергей, и Людмила могут оказаться правы. Второй приговор тоже был обжалован. Обеими сторонами. Впереди - еще один суд. Теперь - областной.
